Про депрессию, отрывки:
...
примерно неделю назад антидепрессант, который я принимаю, наконец-то достиг в моем организме нужной концентрации и начал действовать. Предшествовали этому знаменательному событию - внимание, сейчас будет драматический пафос - Три. Года. Е... Пустоты. Если без пафоса, то у меня была самая обыкновенная депрессия, если образно - то это были три года в обнимку с дементором из "Гарри Поттера". Если в разрезе "на что я трачу жизнь свою" - три года, которые примерно с тем же успехом можно было пролежать в коме (хоть выспавшейся была бы, наверное). За эти три года я получила диплом, сменила четыре места работы, купила машину и научилась ее водить, еще что-то, еще что-то - короче, если проводить аналогию с комой или летаргическим сном, я неоднократно заслужила приз "Почетный лунатик".
ТРИ ГОДА. 1095 дней, которых как бы не было. Я тут недавно где-то читала, что, мол, 23 года - это самый лучший человеческий возраст. 22 и 24 наверняка немногим хуже, но мне этого уже никогда не проверить.
В общем, я имею сказать (и, как мне кажется, имею право сказать) о депрессии. ...
...Если представить, что жизнь - это такая разноцветная жидкость, которой заполнено человеческое тело, то депрессия - это когда жидкость откачали почти до нулевой отметки, оставив только какую-то мутную взвесь на дне, благодаря которой вы можете пользоваться руками, ногами, речевым аппаратом и логическим мышлением. Откачали и за каким-то лешим наглухо закупорили отверстия, через которые можно было бы влить новую порцию. Кто, зачем и почему - неизвестно. Может, ужасное событие было настолько ужасным, что от него никак не оправиться (тогда это называют экзогенной, или реактивной, то бишь спровоцированной внешними факторами, депрессией). Может, у вас от природы уровень этой самой жидкости был чуть ниже нормы, а клетки, в которых она хранилась, давали течь, и жидкость уходила из них постепенно, годами, кап-кап. Это называется "эндогенная депрессия", и так даже хуже... У меня был промежуточный вариант - я, в целом, и так не претендовала на титул "Мисс Жизнерадостность", а тут еще и мир от души двинул мне в табло.
Депрессию часто описывают в духе "весь мир стал серым", но это вопиющая неточность. Мир остается цветным и многообразным, и ты это видишь, со зрением у тебя все в полном порядке. Просто теперь весь цвет и многообразие - это просто информация, от которой тебе никак, ВООБЩЕ НИКАК. Не интересно. Не вкусно. Не радует. Непонятно, почему должно радовать. Непонятно, почему радуются другие, зачем они шебуршатся, что-то там читают, куда-то едут, собираются группами более и менее трех человек. "Не для меня придет весна, не для меня Дон разольется" - это про депрессию. Не знаю, можно ли объяснить это человеку, который там, в депрессии, никогда не был: тебя не трогает как сам факт разлива Дона, так и его масштабы. Ручеек и океан не радуют совершенно одинаково. Бессмысленно копить деньги, чтобы уехать из этой гребаной гайморитной Москвы к морю - ты приедешь, уставишься на это море (синее, глубокое, теплое, бескрайнее, наполненное разноцветными рыбами) и подумаешь: "Ага, ну вот море. Цвет - синий. Глубина - столько-то метров. Температура - столько-то градусов. Протяженность - столько-то километров. Фауна - разнообразных форм и цветов. И?". Депрессия - это такая компактная персональная зима, которая всегда с тобой, как тот праздник.
Я знаю, о чем говорю - я ездила к морю в депрессии. Всю неделю я просидела в лобби отеля, где был вай-фай, и глушила вискарь. ...Несколько раз я сходила на море и даже в нем искупалась.Один раз - надела маску и посмотрела на рыб под водой. Написала несколько смс-ок родне и друзьям о том, что рыбы красивые, море теплое, а я очень довольна отпуском. К счастью, я была на море одна, иначе пришлось бы имитировать радость постоянно, а это очень утомительно. Это, кстати, еще одна сторона депрессии, неведомая здоровому человеку - ты должен постоянно изображать эмоции, которых не испытываешь. Более того, ты плохо помнишь, как испытывал их раньше, поэтому приходится напрягать мозги, конструируя реакции, которые у нормальных людей возникают автоматически. ...Впрочем, со временем логические конструкции уходят куда-то в фоновый режим и у тебя в сознании просто загораются лампочки - "радость", "интерес", "юмор". Ты прилежно выдаешь нужные реакции и даже мысли не допускаешь, что может быть как-то по-другому.
То, о чем я сейчас написала - это, если что, умеренная такая депрессия, не тяжелая. То есть ты вполне в состоянии изображать вменяемого члена общества, ходить на работу, поддерживать какое-то количество социальных связей и автоматически, без интереса, потреблять простенький контент типа сериалов и развлекательных статей. Разумеется, все это дается не слишком легко, ты очень смутно понимаешь, зачем оно тебе нужно, ты ни на что не надеешься, ты тупо выполняешь некий набор действий...
А теперь представьте все то же самое с одним дополнением: в вашу грудную клетку воткнут топор. Топор невидимый, крови нет, внутренние органы работают нормально, но вам все время больно. Больно независимо от времени суток, положения в пространстве и окружающей обстановки. Так больно, что становится сложно даже разговаривать - между вами и собеседником как будто метровая толща стекла. Трудно понимать. Трудно формулировать. Трудно думать даже самые простые мысли. Любое действие, которое всю жизнь выполнялось на автомате, вроде чистки зубов или похода в магазин, становится подобно перекатыванию с места на место огромных каменных глыб. Вам не просто не нравится и не хочется жить - вам, натурально, хочется сдохнуть, причем как можно скорее, и это не рисовка ...
Кстати, депрессия может быть еще и тревожной. Это когда топор в твоей грудной клетке кто-то вдруг начинает раскачивать из стороны в сторону. ...
Насколько я знаю, такие состояния (когда с топором в груди) лечат в стационаре. Но многие худо-бедно вылезают самостоятельно - помогает молодость, живучесть, вот это все. Я тоже в какой-то момент вылезла - вместе со своим топором я дотащилась до ближайшего к дому спортзала, купила абонемент (потом было очень странно и страшно смотреть на свою фотографию в этом абонементе - это было совсем серое, мертвое и опухшее лицо) и начала каждый день выгонять себя на тренировки. Я въе... до кровавого пота по два-три-четыре часа ежедневно, иногда по два раза в день, и постепенно, очень медленно, топор в груди начал растворяться. Через пару месяцев он трансформировался в эдакий небольшой зажимчик, который по вечерам и вовсе иногда пропадал. Не знаю, как это называется в медицинских терминах, но из штопора я вышла. Нашлась работа, восстановилась способность соображать, коммуницировать и даже что-то там конструировать из слов. Я решила, что я вполне себе в норме.
И вот тут спрятана большая жирная подстава. Потому что после месяцев прокручивания через мясорубку твоя старая личность превращается в совершено однородный фарш. Ты очень смутно помнишь, кто ты, что ты любил и что доставляло тебе удовольствие (и доставляло ли что-то вообще). Это, конечно, не амнезия, просто ты достаешься себе в виде набора высушенных характеристик без всякого наполнения. "У меня аналитический склад ума". "Я чрезмерно эмоциональна". "Я умею и люблю писать тексты". Ты берешь эти слежавшиеся наборы слов, добросовестно напяливаешь на свой внутренний скелет и все, вроде бы, окей. С одной ремаркой: ты не помнишь, что "аналитический склад ума" , вообще-то, раньше означал возможность приподняться над хаосом и увидеть в нем внятную структуру, и как это было кайфово, и как ты любил свой мозг за то, что он это умеет. И как вам с мозгом было интересно часами выстраивать цепочки аргументов, любоваться ими, рушить их и выстраивать новые. Не помнишь, что писать тексты - это священнодействие, боль и трепет, и как страшно случайно промахнуться и наделать в ткани языка безобразных дыр, и какое это острое счастье - все-таки поймать течение и аккуратно встроить свой смысл в ДНК слов. И что чрезмерная эмоциональность - это способность не раздумывая нырять в самые темные колодцы и пропускать через свою нервную систему такие разряды, от которых слон бы заколдобился, что кроме несовместимой с жизнью боли это такого же накала восторг, божественный свет и альпийские вершины, и особенное, мало кому доступное равновесие на тонкой дрожащей проволоке где-то между отчаянием и оргазмом. (Подставьте сюда любые другие характеристики, суть останется неизменной - вместо всей цветистости, которая раньше обозначала твое "я", у тебя есть только какая-то пыльная мешковина).
Депрессия не закончилась, но ты-то этого не знаешь, ты принимаешь десятиградусный мороз за ноль. Ну а что, птицы на лету больше не замерзают, дышать можно, - наверное, так всегда и было. Ты начинаешь жить как за мутным стеклом, даже не догадываясь, что большинство людей живет как-то по-другому. Иногда стекло слегка проясняется, и ты ощущаешь что-то вроде радости (точнее заставляешь себя ощущать - радость не приходит сама собой, ее надо долго и старательно из себя выковыривать; иногда получается). Ты думаешь, что вот это - и есть пресловутые плюс двадцать два, солнце и легкий ветерок, не понимаешь, в чем прикол, а на деле термометр показывает минус два и под ногами у тебя грязь с реагентами. Жизнь кажется занудной конференцией, на которую раз уж притащился, надо остаться хотя бы ради фуршета, но на фуршете не дают ничего, кроме заветренных бутербродов, и, несомненно, лучше было бы не приходить сюда вообще.
Но раз уж родился и решил не умирать - надо отвечать за базар и жить, думаешь ты. Поскольку само по себе это занятие тебя совершенно не интересует, скорее всего, рано или поздно ты вляпаешься во что-нибудь нездоровое. Депрессия - самое подходящее состояние, чтобы вступить в секту, двинуться на религии, податься в серийные убийцы или сесть на героин. С вышеперечисленным лично у меня как-то не сложилось, зато я хорошенько отожрала трех других, не менее стремных, депрессивных блюд.
Блюдо первое - конструирование смыслов. Я же не дура и не мазохистка, чтобы тащиться по вымерзшей серой пустыне просто так, процесса ради. Поэтому я напрягла мозги и придумала себе смысл и цель. Я сейчас не буду вдаваться в подробности, но смысл был хороший, гуманистический, и цель достойная. Проблема в том, что при полной ангедонии никакие цели и смыслы ничего не освещают и не наполняют, они дают лишь ощущение свинцового долга, к выполнению которого ты должен гнать себя каждую секунду и в соответствие с которым должен быть приведен каждый твой шаг. Ничто не делается просто так - я даже сексом занималась с мыслью "Я делаю это для того, чтобы неудовлетворенность не мешала мне идти к цели". Шаг в сторону влечет за собой внутренний расстрел, напряжение никогда не ослабевает, расслабляться нельзя. Шансы вылезти из депрессии при таких раскладах нулевые, потому что если где-то на периферии и замаячит слабая тень радости, ты немедленно себе ее запретишь, ибо к цели она тебя не приближает. Кроме того, безумно болезненным (а боль, в отличии от радости, ты испытывать ого-го как можешь) становится любое соприкосновение с чужими целями и смыслами. Не потому, что ты считаешь свои единственно правильными - просто ты чуешь, что другие несут все эти цели и смыслы как-то иначе. Что для них это, видимо, не путешествие по пустыне с пушечными ядрами на обеих ногах, среди колючей проволоки и сторожевых вышек. Ты не понимаешь, завидуешь,злишься, отчаиваешься, замыкаешься. Твоя цель - это все, что у тебя есть, при этом ты знаешь, что висишь на ней, как на отвесной стене, буквально на одном ногте, и самая мелкая неудача может отправить тебя вниз, обратно, туда, где бессонные ночи с топором в груди. И однажды это происходит, потому что неудачи в любом случае неизбежны, а в твоем тем более - ты загнан, измотан, почти недееспособен, какие уж тут покорения вершин.
Блюдо второе - бессмысленная и беспощадная работа. В историю с конструированием смыслов за три года депрессии я вляпывалась несколько раз, в работу - только один, зато со всего размаху. Когда смысл в очередной раз начал выскользать у меня из пальцев, я работала редактором в издательстве корпоративной прессы (чтобы иметь деньги, чтобы есть еду, чтобы идти к цели). Работа получалась у меня довольно хорошо, и когда цель лопнула, я просто продолжила ее делать - уже не "чтобы", а просто так. Я стала работать больше и лучше, потом еще больше, еще, еще. Я работала по пятнадцать, шестнадцать, восемнадцать часов в день... А потом просто пришел день, когда я не смогла работать - вообще, совсем, даже если очень поднажать. Нервное истощение было, видимо, настолько сильным, что я даже не помню, как объясняла начальству, что хочу уволиться, что делала вместо проверки рабочей почты и обсуждала ли с кем-нибудь произошедшее. Помню только абсолютную, стопроцентную, по пантону, пустоту внутри.
...
Знаете, что самое стремное во всей этой истории? Этих трех лет тоски, ужаса и безумия могло просто не быть. Купировать мою депрессию оказалось не сложнее, чем вылечить какую-нибудь лакунарную ангину. Две недели приема удачно подобранных препаратов - и мутное стекло, отделявшее меня от мира, исчезло. Многолетний зажим в груди, который уже казался мне неотъемлемой частью моей анатомии, просто разжался. Я откинулась с зоны, вышла из комы, вернулась с Крайнего севера - я не знаю, как лучше описать это состояние. Мне стало нормально - наверное, так точнее всего. Мне тепло, мой кофе крепкий и вкусный, листва на деревьях зеленая, и над Строгино сегодня наверняка будет потрясающий, какой-нибудь оранжево-зеленый, закат. Я вижу, что у всех людей разные лица, истории и способы думать, мир переполнен хорошими текстами и смешными картинками, в городе постоянно что-то происходит, а в интернете кто-то неправ, и все это безумно интересно. Когда я слезу с таблеток и смогу продолжить бухать в лучших традициях русской интеллигенции, мы с сестрой купим бутылку шампанского и пойдем шляться по центру в ночь со вторника на среду, перетирая за отечественный кинематограф, и это будет круто. А еще я приеду к морю и забегу в него прямо в одежде, с воплем и брызгами - я ведь обожаю море, просто совсем об этом забыла.
Вы не представляете, какой это шок - вдруг вспомнить, что опция "справляться с жизнью" включена в твою базовую комплектацию по умолчанию и не требует постоянных мучительных усилий. Жизнь, оказывается, можно просто жить, не напрягаясь, и даже корректировать по своему усмотрению. Когда к каждой твоей ноге не примотано по пушечному ядру, эта самая жизнь кажется легкой, как тополиный пух (который, кстати, я очень люблю, и который три лета подряд не могла заценить). Без этих ядер у меня столько сил, что я могу, как тот самый Мюнхаузен, запланировать себе на 8-30 подвиг, а на 13-00 - победоносную войну. Наверное, пора и правда завести ежедневник, потому что у меня теперь вечно не хватает времени. Все ненаписанные за эти три года тексты мучительно хотят, чтобы я срочно их написала, все непрочитанные книги мечтают стать прочитанными, а абортированные мысли - продуманными. Мне хочется разговориться со всеми людьми, мимо которых я прошла, не заметив их, и съездить во все те страны, куда меня звали, а я не поехала, отмазываясь безденежьем, а на деле просто не понимая, зачем это нужно - куда-то ехать.
А еще очень жалко себя. Не в смысле "никто меня не любит, пойду я на болото", а в прошедшем времени - очень жалко этого отважного человека, который ухитрялся не просто ходить с пушечными ядрами на обеих ногах, но еще и участвовать в каких-то забегах, и даже иногда брать в них какие-то места. И немного обидно - от того, что история трех лет моей жизни, героиня которой много страдала и очень старалась, оказалась историей болезни.
...
Если что, это ни в коем случае не пост пропаганды таблеток. Я всего лишь хочу сказать, что болезнь депрессия существует, что она может случиться с каждым, что ее можно и нужно лечить и что я не понимаю, почему это до сих пор не написано огромными буквами на биллбордах. Как именно лечить - это уже к специалистам. Я не знаю, как работают все эти рецепторы, захватывающие или не захватывающие серотонин и норадреналин (но, наверное, теперь изучу - хотя бы по верхам). Может быть, кому-то и правда могут помочь медитации, молитвы, разговоры, травяные отвары или бег трусцой. Но если вы бегаете, молитесь и разговариваете месяц, другой, третий, а депрессия не заканчивается - значит, конкретно в вашем случае конкретно этот метод не работает, и надо искать другой. Если вы не уверены, закончилась депрессия или нет - значит, она не закончилась. Когда закончится, вы при всем желании не сможете этого не заметить. Это как с оргазмом - если сомневаешься, испытываешь ты его или нет, значит, не испытываешь, уж извини.
Понять, что депрессии больше нет, очень легко. А вот допереть до того, что это ее раньше не было, а теперь ты увяз в ней по уши, значительно сложнее. Я не могла допереть три года - и сейчас я просто не понимаю, как такое возможно. Я живу в столице и пью кофе в старбаксе, я образованна, имею доход выше среднего и неограниченный доступ к информации - и за три года так и не врубилась, что со мной что-то не так. Я даже ходила к психологам - и даже они ничего не поняли. Может быть, это были просто плохие специалисты, а может - это я оказалась хорошей актрисой и очень талантливо имитировала нормального человека. Я говорила: "Меня мучает совесть за совершенный поступок", "У меня сложные отношения с мамой", "У меня мучительные отношения с мужчиной", "Я ненавижу свою работу", но мне ни разу не пришло в голову сказать правду: "Меня ничто не радует и мне ничто не интересно". Я просто сама себе в этом не признавалась.
В общем, дорогие все, я заклинаю вас всеми вашими богами, теорией вероятности или чему еще вы там поклоняетесь, - берегите себя! Эта х... подкрадывается тихо и осторожно, и никто, кроме вас, не заметит, как ваш богатый (сейчас это слово здесь без всякой иронии) внутренний мир превращается в мерзлую пустыню. Да и вы не факт, что заметите. Поэтому следите за собой - в прямом смысле следите, отслеживайте мысли и эмоции, и если вам плохо или даже просто нехорошо две недели, три, месяц - бейте тревогу. Идите к врачу, а если не можете идти - звоните кому-нибудь, и пусть вас волокут туда хоть за ногу по асфальту. Пусть лучше тревога будет напрасной - никто не станет назначать вам таблетки, если они вам не нужны. Если вам плохо, больно и безрадостно много месяцев подряд - это не потому, что у вас какой-то такой специальный возраст, не потому, что вас кто-то не любит или любит не так, как нужно, не потому, что вы не знаете, в чем смысл жизни, не потому что эта жизнь жестока и прямо сейчас кто-то где-то умирает, не потому, что у вас нет денег или рухнули какие-то ультраважные планы. Скорее всего, вы просто больны. Если в этом месяце вам ни разу не было просто неплохо в моменте, потому что тепло, светло, вкусно и люди хорошие, - с вами явно что-то не так. Если вам кажется, что вас никто не понимает, и вам при этом больше 15 лет - скорее всего, вас действительно никто не понимает, потому что здоровым людям крайне сложно понять человека в депрессии.
Берегите себя, пожалуйста. А если не убережете и начнется - шлите в ... всех, кто скажет, что вы просто тряпка, нытик, не нюхали пороху и беситесь с жиру. Даже не пытайтесь вылечить себя мотивирующими цитатами о ценности момента или надеждой на то, что все исправится, когда у вас будет больше денег, смысла или любви. Даже не думайте читать в интернетах статейки из серии "128 способов борьбы с депрессией", которые обычно начинаются со слов "учитесь видеть во всем хорошее". Закрывайте на хрен всю эту ерунду, идите к врачу и говорите все как есть, без рационализаций и "ну, на самом-то деле все не так плохо, это я так". Если у вас есть дети, берегите их тоже, расскажите им, что такое бывает. И у детей бывает тоже. Сейчас я понимаю, что депрессивные эпизоды, пусть сезонные и не очень продолжительные, случались у меня еще в начальных классах, а лет с 12 до 17 - вообще стабильно каждую зиму. Я была уверена, что это нормально - превращаться в холодное время года в отупевший замороженный полуфабрикат с прищепкой в груди и постепенно оттаивать к лету, писала об этом стихи и очень удивилась, когда пришла очередная зима, а мне почему-то было так же интересно и прикольно жить, как летом.
Это действительно стремно. Об этом действительно стоит писать на биллбордах, снимать социальную рекламу и рассказывать в школах. Депрессия - это вам не рак, конечно, от нее обычно не умирают, но с ней и не живут. Человек в депрессии ничего не может дать этому миру, он становится вещью в себе, и миру он не нужен точно так же, как мир ему. На депрессивного сотрудника не подействуют никакие навороченные системы мотивации. Бессмысленно пытаться насадить нравственность, патриотизм или ультралиберальные политические программы в депрессивного гражданина. Депрессивному зрителю бесполезно показывать потрясающее кино и крутить перед ним добротные рекламные ролики, призывающие купить киа рио и кока-колу.
Встречалась нецензурная лексика, я ее точками заменила, но могла что-то и пропустить.
Еще точки ставила на месте пропусков. По ссылке полная версия. но там не все актуально.